Hissing watch in PF, taken from Onegin variant

Great observation, Alain, but this is also the meter of Vadim's poem Vlyublyonnost' (Being in Love) that he composed for Iris Black (Vadim's first wife) on the night of July 20, 1922 (July 20 is VDN's birthday; VN's father was killed on March 28, 1922). In the poem's second stanza Vadim mentions eta shchel' i etot luch (that chink and that moonbeam). Vadim vyshel iz paralicha vdol' naklonnogo lucha ("Along a slanting ray, like this / I slipped out of paralysis").

In Part Six of LATH Vadim mentions Pushkin's mentor Kaverin:

Ha! Weaving a little! Was that really I, Prince Vadim Blonsky, who in 1815 could have outdrunk Pushkin's mentor, Kaverin? In the golden light of a mere quart of the stuff all the trees in the hotel park looked like araucarias. I congratulated myself on the neatness of my stratagem though not quite knowing whether it concerned my third wife's recorded frolics or the disclosure of my infirmity through a bloke in a book. Little by little the soft spicy air did me good: my soles clung more firmly to gravel and sand, clay and stone. I became aware that I had gone out wearing morocco slippers and a torn, bleached denim trousers-and-top with, paradoxically, my passport in one nipple pocket and a wad of Swiss bank notes in the other. Local people in Gandino or Gandora, or whatever the town was called, knew the face of the author of Un regno sul mare or Ein Königreich an der See or Un Royaume au Bord de la Mer, so it would have been really fatuous on my part to prepare the cue and the cud for the reader in case a car was really to hit me. (6.3)

In Chapter One of EO Pushkin describes Onegin’s day in St. Petersburg and mentions Kaverin:

Уж тёмно: в санки он садится.
"Пади, пади!" - раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon4 помчался: он уверен,
Что там уж ждёт его Каверин.
Вошёл: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток,
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Стразбурга пирог нетленный
Меж сыром Лимбургским живым
И ананасом золотым.

It’s already dark. He gets into a sleigh.
The cry “Way, way!” resounds.
With frostdust silvers
his beaver collar.
To Talon's he has dashed off: he is certain
that there already waits for him [Kaverin];
has entered and the cork goes ceilingward,
the flow of comet wine has spurted,
a bloody roast beef is before him,
and truffles, luxury of youthful years,
the best flower of French cookery,
and a decayless Strasbourg pie
between a living Limburg cheese
and a golden ananas.

Pushkin’s note 4: Well-known restaurateur.

In his EO Commentary (note to One: XVI: 5-6) VN discusses the rhyme uveren (certain) / Kaverin and mentions the consonne d’appui (intrusive consonant):

As in French orthometry, the punctilious spangle of the consonne d’appui (reckoned tawdry in English) increases the acrobatic brilliance of the Russian rhyme.

In Canto Four of his poem John Shade (the poet in Pale Fire) mentions his sensual love for the consonne d’appui, Echo’s fey child:

Maybe my sensual love for the consonne
D'appui, Echo's fey child, is based upon
A feeling of fantastically planned,
Richly rhymed life. (ll. 967-970)

As to the "elegant repeater," in the next stanza of EO (One: XVII: 3) Pushkin mentions Onegin's Bréguet:

Ещё бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет;
Но звон брегета им доносит,
Что новый начался балет.
Театра злой законодатель,
Непостоянный обожатель
Очаровательных актрис,
Почетный гражданин кулис,
Онегин полетел к театру,
Где каждый, критикой дыша,
Готов охлопать Entrechat,
Обшикать Федру, Клеопатру,
Моину вызвать для того,
Чтоб только слышали его.

Thirst is still clamoring for beakers

to drown the hot fat of the cutlets;

but Bréguet's chime reports to them

that a new ballet has begun.

The theater's unkind

lawgiver; the inconstant

adorer of enchanting actresses;

an honorary citizen of the coulisses,

Onegin has flown to the theater,

where, breathing criticism,

ach is prepared to clap an entrechat,

hiss Phaedra, Cleopatra,

call out Moëna — for the purpose

merely of being heard.

In 1815 Kaverin outdrank Pushkin. In 1815, in the battle of Waterloo, the Duke of Wellington outdrank Napoleon. A character in Aldanov's novel on Byron, Mogila voina ("A Soldier's Grave," 1939), the Duke of Wellington has a repeater with an ingenious dial made by Bréguet:

Недавно Брегет изготовил, по особому его заказу, часы с замысло­ватым циферблатом, -- время можно было определять наощупь. "Пора, пора", -- сказал герцог и показал Брегетовские часы. "Последняя новинка, очень удобно: не надо выни­мать из кармана", -- пояснил он, вставая. (chapter VIII)

"It's the latest thing, very comfortable: you don't have to take it out of your pocket."

In Zametki perevodchika II ("A Translator's Notes, Part Two," 1957) VN speaks of Onegin's vigilant Bréguet and bolivar:

47. Недремлющий брегет.
Дюпон, выпустивший в 1847 г. довольно удачный по дикции, но совершенно изуродованный разными промахами прозаический французский перевод ЕО, делает забавную ошибку на своём же языке. Он пишет «son breguet» и при этом поясняет в примечании: «Из уважения к тексту сохраняем это иностранное выражение, которое у нас почитается безвкусным; в Париже говорят: мои часы…» Дюпон, конечно, не прав. И Скриб, и Дюма, и другие парижане употребляли «мой брегет» совершенно так же, как Пушкин. Но вот что мило: по-французски «брегет» не мужского рода — как думает Дюпон, — а женского: «ma breguet».
У того же элегантного Дюпона находим: «Ленский с душою прямо Гётевской»; но зачем смеяться над давно опочившим французским инженером путей сообщения, когда русский комментатор Бродский пишет (1950), что боливар либерала Онегина «указывает на определённые общественные настроения его владельца, сочувствующего борьбе за независимость маленького народа в Южной Америке». Это то же самое, как если бы мы стали утверждать, что американки носят головные платки («бабушки») из сочувствия Советскому Союзу.

According to Brodsky (a Soviet commentator of whom VN makes fun), the bolivar of the liberal Onegin "is evidence of a certain public mood of its owner who sympathizes with the struggle for independence of a small nation in South America." It is as if we would say that American women wear the babushkas out of sympathy with the Soviet Union.

That is a great find, Alain (about EO hiding in the prose of PF, and then again hiding PF in LATH). If you have been following my most recent posts, I have been re-reading LATH, so it is a real find for that novel as well. I suspect there may be more allusions to EO in LATH, then. I believe that the "distorted" novels in LATH, however, are not, as you say, "wrong authors." It seems the altered titles are each a conflation of several works. So this EO find would be a conflation of Pale Fire and EO. Pale Fire is not conflated with other works in Esmeralda and her Pandarus and See under 'Real' (and perhaps others).