Subject
Shade & waxwing in Pale Fire
From
Date
Body
Shade's poem begins:
I was the shadow of the waxwing slain
By the false azure in the window pane:
Russian for "waxwing" is sviristel'. Tam, gde zhili sviristeli ("Where the
Waxwings Once Lived:" 1908) is a poem by Velimir Khlebnikov (1885-1922), in
which besporyadok dikiy teney ("a wild confusion of shadows") is mentioned:
В беспорядке диком теней,
Где, как морок старых дней,
Закружились, зазвенели
Стая лёгких времирей.
The name Khlebnikov comes from khlebnik (obs., baker). Pyotr Khlebnik
("Peter the Baker," 1894) is a play by Leo Tolstoy. In Eugene Onegin (One:
XXXV: 12-14) Pushkin mentions khlebnik, nemets akkuratnyi (the baker, a
punctual German) opening his vasisdas ("a small spy-window or transom with a
mobile screen or grate"):
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас.
John Shade likes his name:
I like my name: Shade, Ombre, almost 'man'
In Spanish... (Kinbote's note to line 275)
In his "Уединённое" (Solitaria, 1911) V. V. Rozanov says that he hates his
name and mentions a signboard he saw in the street: Nemetskaya bulochnaya
Rozanova ("Rozanov's German bakery"):
Удивительно противна мне моя фамилия. Всегда с таким чужим чувством
подписываю <В. Розанов> под статьями. Хоть бы <Руднев>, <Бугаев>,
что-нибудь. Или обыкновенное русское <Иванов>. Иду раз по улице. Поднял
голову и прочитал:
<Немецкая булочная Розанова>.
Ну, так есть: все булочники <Розановы>, и, следовательно, все Розановы -
булочники. Что таким дуракам (с такой глупой фамилией) и делать. Хуже моей
фамилии только <Каблуков>: это уже совсем позорно. Или <Стечкин> (критик
<Русск. Вестн.>, подписывавшийся <Стародумом>): это уж совсем срам. Но
вообще ужасно неприятно носить самому себе неприятную фамилию. Я думаю,
Брюсов постоянно радуется своей фамилии. Поэтому
СОЧИНЕНИЯ В. РОЗАНОВА
меня не манят. Даже смешно.
СТИХОТВОРЕНИЯ В. РОЗАНОВА
совершенно нельзя вообразить. Кто же будет <читать> такие стихи.
- Ты что делаешь, Розанов?
- Я пишу стихи.
- Дурак. Ты бы лучше пёк булки.
According to Shade, "Professor Kinbote is the author of a remarkable book on
surnames" (Kinbote's note to Line 894). In his Commentary (note to Line 71)
Kinbote points out that many names [cf. Khlebnikov] derive from professions
and mentions Botkin ("one who makes bottekins, fancy footwear"). V. Botkin
seems to be Shade's, Kinbote's and Gradus' real name.
Rozanov says that he would have preferred the simple Russian surname Ivanov.
In G. Ivanov's memoir story Magicheskiy opyt ("A Magical Experiment," 1932)
Voldemar Shileiko (the Egyptologist who later became a poet and married Anna
Akhmatov after she had divorced Gumilyov) asks the author to recite
Pushkin's poem Zaklinanie ("Invocation," 1830), in which the poet calls
vozlyublennaya ten' (the beloved shade) of a dead mistress:
На Михайловской улице мы взяли таксомотор. Шилейко молчал. Только когда мы
были на Охтинском мосту, он спросил отрывисто:
- Пушкинское Заклинание помнишь?
- Ещё бы!
- Ну-ка, прочти.
Я начал:
- "О, если правда, что в ночи:"
- Не так, не так, - взволнованно перебил он меня. - Не так читаешь.
Интонация неверная. Это не обыкновенные стихи, а магические, колдовские.
Пушкин сам не знал, что он написал. По существу, он был простой малый, хотя
и гений. Всё по поверхности скользил: И вот вдруг взял не умом, а силой
гения, договорился до последних вещей, до самой глубины глубин. Вот как это
надо читать:
О, если правда, что в ночи,
Когда покоятся живые,
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые,
О, если правда, что тогда
Пустеют тихие могилы.
Он читал свистящим металлическим шёпотом, полузакрыв глаза и откинув назад
птичью смуглую голову. Стальные очки его поблескивали. В горле странно
клокотали гласные.
Явись, возлюбленная тень...
просвистел он, как какое-то настойчивое приказание, которому нельзя не
повиноваться. Мне стало не по себе.
- Перестань, пожалуйста, - сказал я. - Ты хочешь, чтобы я был
беспристрастным свидетелем какого-то опыта, а шипишь и свистишь так, точно
сам колдун. Мало ли что может померещиться от одного такого чтения?
Он невесело усмехнулся.
- Ну, от моего чтения ничего не померещится. Это все глупости. И чтение, да
и само заклинание пушкинское. Хорошие стихи, гениальные стихи, но всё равно
стихи, литература - дело рук человеческих. Мы же едем нечеловеческое поддеть
на крючок. Да, на крючок. Как рыбу. А вот и приманка. Хорошая приманка. - И
он похлопал снова по своему портфелю.
Дом был одноэтажный, новый. Новенькая вывеска "Столярная мастерская В. П.
Венникова" весело сияла в свете автомобильных фонарей.
The author speaks of Shileiko's bird-head and long bird-nose. According to
the memoirist, Shileiko was as thin as Don Quixote:
Меньше всего, однако, Шилейко похож на весёлого бурша. Ему за тридцать, да и
для своего возраста он старообразен. Он смугл. Как турок, худ как Дон Кихот,
на его птичьем длинном носу блестят стальные очки. На его сутулых. до
горбатости. плечах болтается выгоревшая николаевская шинель с вытертыми в
войлок бобрами. Дедовская шинель.
Don Quixote brings to mind Ombre (Shade's name in Spanish). Shileiko's old
shinel' (overcoat) mentioned by Ivanov reminds one of Gogol's story Shinel'
("The Carrick," 1842). Its hero's surname, Bashmachkin, comes from
bashmachok, a diminutive of bashmak (shoe). Gogol's Akakiy Akakievich is
mentioned by VN in his poem Slava ("Fame," 1942):
Есть вещи, вещи,
которые... даже... (Акакий Акакиевич
любил, если помните, "плевелы речи",
и он как Наречье, мой гость восковой),
и сердце просится, и сердце мечется,
и я не могу.
There are matters, matters
which, so to speak, even: (Akakiy Akakievich
had a weakness, if you remember, for "weed words,"
and he's like an Adverb, my waxy guest),
and my heart keeps pressing, my heart keeps tossing,
and I can't any more:
According to the author of Slava (who once wrote under the penname V.
Sirin), he appears to himself as a bird-headed wizard:
Я божком себя вижу, волшебником с птичьей
головой, в изумрудных перчатках, в чулках
из лазурных чешуй. Прохожу. Перечтите
и остановитесь на этих строках.
To myself I appear as an idol, a wizard
bird-headed, emerald gloved, dressed in tights
made of bright-blue scales. I pass by. Reread it
and pause for a moment to ponder these lines.
The wizard's attire brings to mind Gerald Emerald (at the New Wye University
a young instructor in a green velvet jacket who drives Gradus to Kinbote's
house) and Izumrudov (one of the greater Shadows who also wears a green
velvet jacket when he meets Gradus in Nice). According to Kinbote, the name
Izumrudov means 'of the Umruds:'
His name, Izumrudov, sounded rather Russian but actually meant "of the
Umruds," an Eskimo tribe sometimes seen paddling their umyaks (hide-lined
boats) on the emerald waters of our northern shores. (note to Line 741)
In Ya pamyatnik sebe vozdvig: (Exegi Monumentum, 1836) Pushkin mentions,
among other tribes populating Russia, "the now savage Tungus" and says:
Net, ves' ya ne umru (No, I'll not wholly die).
In the poem's closing lines Pushkin asks his muse:
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
Accept indifferently praise and slander
And do not contradict a fool.
G. Ivanov is the author of an abusive article on Sirin's novels and stories
that appeared in the review Chisla (Numbers). Numbers are important in PF.
Shade's poem consists of 999 lines. According to Kinbote, the poem's
(unwritten) Line 1000 = Line 1:
I was the shadow of the waxwing slain.
Alexey Sklyarenko
Search archive with Google:
http://www.google.com/advanced_search?q=site:listserv.ucsb.edu&HL=en
Contact the Editors: mailto:nabokv-l@utk.edu,nabokv-l@holycross.edu
Zembla: http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm
Nabokv-L policies: http://web.utk.edu/~sblackwe/EDNote.htm
Nabokov Online Journal:" http://www.nabokovonline.com
AdaOnline: "http://www.ada.auckland.ac.nz/
The Nabokov Society of Japan's Annotations to Ada: http://vnjapan.org/main/ada/index.html
The VN Bibliography Blog: http://vnbiblio.com/
Search the archive with L-Soft: https://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?A0=NABOKV-L
Manage subscription options :http://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?SUBED1=NABOKV-L
I was the shadow of the waxwing slain
By the false azure in the window pane:
Russian for "waxwing" is sviristel'. Tam, gde zhili sviristeli ("Where the
Waxwings Once Lived:" 1908) is a poem by Velimir Khlebnikov (1885-1922), in
which besporyadok dikiy teney ("a wild confusion of shadows") is mentioned:
В беспорядке диком теней,
Где, как морок старых дней,
Закружились, зазвенели
Стая лёгких времирей.
The name Khlebnikov comes from khlebnik (obs., baker). Pyotr Khlebnik
("Peter the Baker," 1894) is a play by Leo Tolstoy. In Eugene Onegin (One:
XXXV: 12-14) Pushkin mentions khlebnik, nemets akkuratnyi (the baker, a
punctual German) opening his vasisdas ("a small spy-window or transom with a
mobile screen or grate"):
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас.
John Shade likes his name:
I like my name: Shade, Ombre, almost 'man'
In Spanish... (Kinbote's note to line 275)
In his "Уединённое" (Solitaria, 1911) V. V. Rozanov says that he hates his
name and mentions a signboard he saw in the street: Nemetskaya bulochnaya
Rozanova ("Rozanov's German bakery"):
Удивительно противна мне моя фамилия. Всегда с таким чужим чувством
подписываю <В. Розанов> под статьями. Хоть бы <Руднев>, <Бугаев>,
что-нибудь. Или обыкновенное русское <Иванов>. Иду раз по улице. Поднял
голову и прочитал:
<Немецкая булочная Розанова>.
Ну, так есть: все булочники <Розановы>, и, следовательно, все Розановы -
булочники. Что таким дуракам (с такой глупой фамилией) и делать. Хуже моей
фамилии только <Каблуков>: это уже совсем позорно. Или <Стечкин> (критик
<Русск. Вестн.>, подписывавшийся <Стародумом>): это уж совсем срам. Но
вообще ужасно неприятно носить самому себе неприятную фамилию. Я думаю,
Брюсов постоянно радуется своей фамилии. Поэтому
СОЧИНЕНИЯ В. РОЗАНОВА
меня не манят. Даже смешно.
СТИХОТВОРЕНИЯ В. РОЗАНОВА
совершенно нельзя вообразить. Кто же будет <читать> такие стихи.
- Ты что делаешь, Розанов?
- Я пишу стихи.
- Дурак. Ты бы лучше пёк булки.
According to Shade, "Professor Kinbote is the author of a remarkable book on
surnames" (Kinbote's note to Line 894). In his Commentary (note to Line 71)
Kinbote points out that many names [cf. Khlebnikov] derive from professions
and mentions Botkin ("one who makes bottekins, fancy footwear"). V. Botkin
seems to be Shade's, Kinbote's and Gradus' real name.
Rozanov says that he would have preferred the simple Russian surname Ivanov.
In G. Ivanov's memoir story Magicheskiy opyt ("A Magical Experiment," 1932)
Voldemar Shileiko (the Egyptologist who later became a poet and married Anna
Akhmatov after she had divorced Gumilyov) asks the author to recite
Pushkin's poem Zaklinanie ("Invocation," 1830), in which the poet calls
vozlyublennaya ten' (the beloved shade) of a dead mistress:
На Михайловской улице мы взяли таксомотор. Шилейко молчал. Только когда мы
были на Охтинском мосту, он спросил отрывисто:
- Пушкинское Заклинание помнишь?
- Ещё бы!
- Ну-ка, прочти.
Я начал:
- "О, если правда, что в ночи:"
- Не так, не так, - взволнованно перебил он меня. - Не так читаешь.
Интонация неверная. Это не обыкновенные стихи, а магические, колдовские.
Пушкин сам не знал, что он написал. По существу, он был простой малый, хотя
и гений. Всё по поверхности скользил: И вот вдруг взял не умом, а силой
гения, договорился до последних вещей, до самой глубины глубин. Вот как это
надо читать:
О, если правда, что в ночи,
Когда покоятся живые,
И с неба лунные лучи
Скользят на камни гробовые,
О, если правда, что тогда
Пустеют тихие могилы.
Он читал свистящим металлическим шёпотом, полузакрыв глаза и откинув назад
птичью смуглую голову. Стальные очки его поблескивали. В горле странно
клокотали гласные.
Явись, возлюбленная тень...
просвистел он, как какое-то настойчивое приказание, которому нельзя не
повиноваться. Мне стало не по себе.
- Перестань, пожалуйста, - сказал я. - Ты хочешь, чтобы я был
беспристрастным свидетелем какого-то опыта, а шипишь и свистишь так, точно
сам колдун. Мало ли что может померещиться от одного такого чтения?
Он невесело усмехнулся.
- Ну, от моего чтения ничего не померещится. Это все глупости. И чтение, да
и само заклинание пушкинское. Хорошие стихи, гениальные стихи, но всё равно
стихи, литература - дело рук человеческих. Мы же едем нечеловеческое поддеть
на крючок. Да, на крючок. Как рыбу. А вот и приманка. Хорошая приманка. - И
он похлопал снова по своему портфелю.
Дом был одноэтажный, новый. Новенькая вывеска "Столярная мастерская В. П.
Венникова" весело сияла в свете автомобильных фонарей.
The author speaks of Shileiko's bird-head and long bird-nose. According to
the memoirist, Shileiko was as thin as Don Quixote:
Меньше всего, однако, Шилейко похож на весёлого бурша. Ему за тридцать, да и
для своего возраста он старообразен. Он смугл. Как турок, худ как Дон Кихот,
на его птичьем длинном носу блестят стальные очки. На его сутулых. до
горбатости. плечах болтается выгоревшая николаевская шинель с вытертыми в
войлок бобрами. Дедовская шинель.
Don Quixote brings to mind Ombre (Shade's name in Spanish). Shileiko's old
shinel' (overcoat) mentioned by Ivanov reminds one of Gogol's story Shinel'
("The Carrick," 1842). Its hero's surname, Bashmachkin, comes from
bashmachok, a diminutive of bashmak (shoe). Gogol's Akakiy Akakievich is
mentioned by VN in his poem Slava ("Fame," 1942):
Есть вещи, вещи,
которые... даже... (Акакий Акакиевич
любил, если помните, "плевелы речи",
и он как Наречье, мой гость восковой),
и сердце просится, и сердце мечется,
и я не могу.
There are matters, matters
which, so to speak, even: (Akakiy Akakievich
had a weakness, if you remember, for "weed words,"
and he's like an Adverb, my waxy guest),
and my heart keeps pressing, my heart keeps tossing,
and I can't any more:
According to the author of Slava (who once wrote under the penname V.
Sirin), he appears to himself as a bird-headed wizard:
Я божком себя вижу, волшебником с птичьей
головой, в изумрудных перчатках, в чулках
из лазурных чешуй. Прохожу. Перечтите
и остановитесь на этих строках.
To myself I appear as an idol, a wizard
bird-headed, emerald gloved, dressed in tights
made of bright-blue scales. I pass by. Reread it
and pause for a moment to ponder these lines.
The wizard's attire brings to mind Gerald Emerald (at the New Wye University
a young instructor in a green velvet jacket who drives Gradus to Kinbote's
house) and Izumrudov (one of the greater Shadows who also wears a green
velvet jacket when he meets Gradus in Nice). According to Kinbote, the name
Izumrudov means 'of the Umruds:'
His name, Izumrudov, sounded rather Russian but actually meant "of the
Umruds," an Eskimo tribe sometimes seen paddling their umyaks (hide-lined
boats) on the emerald waters of our northern shores. (note to Line 741)
In Ya pamyatnik sebe vozdvig: (Exegi Monumentum, 1836) Pushkin mentions,
among other tribes populating Russia, "the now savage Tungus" and says:
Net, ves' ya ne umru (No, I'll not wholly die).
In the poem's closing lines Pushkin asks his muse:
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
Accept indifferently praise and slander
And do not contradict a fool.
G. Ivanov is the author of an abusive article on Sirin's novels and stories
that appeared in the review Chisla (Numbers). Numbers are important in PF.
Shade's poem consists of 999 lines. According to Kinbote, the poem's
(unwritten) Line 1000 = Line 1:
I was the shadow of the waxwing slain.
Alexey Sklyarenko
Search archive with Google:
http://www.google.com/advanced_search?q=site:listserv.ucsb.edu&HL=en
Contact the Editors: mailto:nabokv-l@utk.edu,nabokv-l@holycross.edu
Zembla: http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm
Nabokv-L policies: http://web.utk.edu/~sblackwe/EDNote.htm
Nabokov Online Journal:" http://www.nabokovonline.com
AdaOnline: "http://www.ada.auckland.ac.nz/
The Nabokov Society of Japan's Annotations to Ada: http://vnjapan.org/main/ada/index.html
The VN Bibliography Blog: http://vnbiblio.com/
Search the archive with L-Soft: https://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?A0=NABOKV-L
Manage subscription options :http://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?SUBED1=NABOKV-L