Трощейкин. Можешь меня поздравить.
Я с Вишневским немедленно разругался. Старая жаба! Ему и горя мало. Звонил
в полицию, но так и осталось неизвестно, есть ли надзор, а если есть, то в чём
он состоит. Выходит так, что, пока нас не убьют, ничего нельзя
предпринять. Словом, всё очень мило и элегантно. Между прочим, я сейчас из
автомобиля видел его сподручного -- как его? -- Аршинского. Не к
добру.
Вера. О, Аршинского? Он здесь? Тысячу лет его не встречала. Да, он
очень был дружен с Лёней Барбашиным.
Трощейкин. Он с Лёней
Барбашиным фальшивые векселя стряпал, -- такой же мрачный прохвост. Слушай,
Люба, так как на отъезд нужны деньги, я не хочу сегодня пропускать
сеансы, в два придет ребёнок, а потом старуха, но, конечно, гостей
нужно отменить, позаботься об этом. (Act One)
According to Lyubov's sister Vera, Arshinski (whom
Troshcheykin just saw from the car) was a great friend of Lyonya
Barbashin. The name Arshinski comes from arshin (Russian
measure, equivalent to 28 inches; rule one arshin in length). As I pointed out
before, this word was used by Pushkin in Eugene
Onegin:
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит
нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш
аршин?
Whom, then, to love? Whom to believe?
Who is the only one that won't betray us?
Who measures all deeds, all speeches
obligingly by our own foot rule? (Four: XXII: 4)*
and by Tyutchev in one of his most famous
poems:
Умом Россию не понять,
Аршином
общим не измерить:
У ней особенная стать –
В Россию можно только
верить.
Russia is a thing of which
the intellect cannot
conceive.
Hers is no common yardstick.
You measure her uniquely:
in
Russia you believe!
(transl. F. Jude)
In his poem Tyutchev improves upon Pushkin's rhyme
verit' / merit (3d person, sing. of
merit', "to measure"). The verb verit' ("to believe") is also
used by Barboshin (the private detective hired by Troshcheykin to protect
himself from Barbashin):
Барбошин. А я вам говорю, что моя фамилия
Барбошин. Альфред Барбошин. Причём это одно из моих многих
настоящих имён. Да-да... Дивные планы! О, вы увидите! Жизнь будет
прекрасна. Жизнь будет вкусна. Птицы будут петь среди клейких листочков,
слепцы услышат, прозреют глухонемые. Молодые женщины будут
поднимать к солнцу своих малиновых младенцев. Вчерашние враги будут обнимать
друг друга. И врагов своих врагов. И врагов их детей. И детей врагов. Надо
только верить... Теперь ответьте мне прямо и просто: у вас есть оружье?
(Act Three)
"Yesterday's enemies will embrace each other. And the
enemies of their enemies. And the enemies of their children. And the children of
enemies. One should only believe... Now give me a straight and simple
answer: do you have a gun?"
It was Arshinski who bought a pistol at Ivan Ivanovich
Shchel's gun store:
Щель. Простите... Меня зовут Иван Иванович Щель.
Ваша полоумная прислужница не хотела меня впускать. Вы меня не знаете, но
вы, может быть, знаете, что у меня есть оружейная лавка против
Собора.
Трощейкин. Я вас слушаю.
Щель. Я почёл своей обязанностью
явиться к вам. Мне надо сделать вам некое предупреждение.
Трощейкин.
Приблизьтесь, приблизьтесь. Цып-цып-цып.
Щель. Но вы не одни... Это
собрание...
Трощейкин. Не обращайте внимания... Это так -- мираж,
фигуранты, ничто. Наконец, я сам это намалевал. Скверная картина -- но
безвредная.
Щель. Не обманывайте меня. Вон тому господину
я продал в прошлом году охотничье ружьё.
Любовь. Это вам
кажется. Поверьте нам! Мы знаем лучше. Мой муж написал это в очень натуральных
красках. Мы одни. Можете говорить спокойно.
Щель. В таком случае
позвольте вам сообщить... Только что узнав, кто вернулся, я с
тревогой припомнил, что нынче в полдень у меня купили пистолет
системы
"браунинг".
Средний занавес поднимается, голос
чтицы громко заканчивает: "...и тогда лебедь воскрес". Рёвшин откупоривает
шампанское. Впрочем, шум
оживления сразу пресекается.
Трощейкин.
Барбашин купил?
Щель. Нет, покупатель был господин Аршинский. Но я
вижу, вы понимаете, кому предназначалось оружье. (Act
Two).
The name Shchel' means "slit." In a letter of
May 17, 1865, to A. I. Georgievski Tyutchev mentions shchel' (a slit)
through which one will soon see the near future:
Нет, это не комедия, а это страшная трещина в
наполеоновском здании, и скоро образует щель, в которую можно будет видеть и
близкое будущее...
No, this is not a comedy;
this is a terrible crack in Napoleon's building that will soon form a slit
throug which one will be able to see the near
future ..
In the same letter to Georgievski Tyutchev (who just lost
two children, whose mother, Elena Denisiev, had died a year
before) mentions poslednie sobytiya (the latest events) that made
him insensible:
Последние события переполнили меру и довели меня
до совершенной бесчувственности. Я сам себя не сознаю, не
понимаю...
Three years ago the Troshcheykins lost their little son
(according to Eleonora Shnap, Lyubov's former midwife, the boy's father was
Barbashin). In the final scene of The Event ("a dramatic
comedy") Meshaev the Second (the occultist who tells about Barbashin's
departure from the city) reads Lyubov's palm before taking Barboshin's
hand.
Meshaev the Second has a twin brother (Meshaev the First).
Bliznetsy ("The Twins," 1852) is a poem by Tyutchev.
According to Shchel', Arshinski bought a pistol at noon.
In The Waltz Invention Waltz (who, in a note to the Minister of War,
mentions the future sobytie, "event") blows up krasivuyu
golubuyu goru (the beautiful blue mountain) at noon:
Полковник. Я, признаться, разобрал и
сейчас вам прочту. Уверяю вас, что очень забавно. "Господин военный министр,
если бы наш разговор вас больше
заинтересовал, то намеченное мною
событие явилось бы просто иллюстрацией; теперь же оно явится устрашением,
как, впрочем, я и предполагал. Короче
говоря, я
ели... ело...". Не понимаю. Ага! "Сговорился со своим помощником, что ровно
в полдень он, из того... отдаленнейшего пункта, где находится
мой
аппарат, вызовет взрыв в тридцати трёх верстах от сего места,
то есть, другими словами, взорвёт красивую полу... получу...". Вот пишет
человек! "....красивую...".
Министр. Охота вам разбирать патологический
вздор.
Полковник. "Голубую", должно
быть. Да, "...красивую голубую гору, которая так ясно видна
из вашего окна. Не пропустите минуты, эффект будет замечательный. Ожидающий у
вас в приёмной Сальватор Вальс". (Act One)
Waltz is a protégé of general Berg. In the same letter to
Georgievski Tyutchev mentions Count Berg:
Граф Берг и Милютин приехали из
Варшавы.
The Minister of War asks General Berg who laughs too loud
("grakh, grakh, grakh") not to rumble (gromykhat') in the
building of the ministry:
Генерал Берг. Мы без доклада,
пустяки, мы тут свои человеки, грах, грах, грах (такой
смех).
Министр. Генерал, я сейчас не могу, я занят...
Генерал Берг. А,
вот он, виновник торжества, грах, грах, грах. Ну что, дорогой министр, мой
протеже не так уж безумен, ась?
Министр. Ради бога, генерал,
не громыхайте на всё министерство, мы с вами потом потолкуем...
(Act One)
General Berg's laughter brings to mind Tyutchev's poem
Vesennyaya groza ("The Spring Thunderstorm", 1828), in which
gora (mountain; Germ., Berg) is mentioned and
grom grokhochet (the thunder rumbles) v
nebe golubom (in the blue sky):
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний,
первый гром,
как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе
голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль
летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит
поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный
-
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя
Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю
пролила.
I love a storm in
early May
When springtime's boisterous, firstborn thunder
Over the sky
will gaily wander
And growl and roar as though in play.
A peal,
another - gleeful, cheering...
Rain, raindust... On the trees,
behold!-
The drops hang, each a long pearl earring;
Bright sunshine paints
the thin threads gold.
A stream downhill goes rushing reckless,
And in
the woods the birds rejoice.
Din. Clamour. Noise. All nature echoes
The
thunder's youthful, merry voice.
You'll say: 'Tis carefree Hebe
-
She fed Zeus' eagle, and
dropped the Storm
Cup
from the sky on earth.
In The Waltz Invention the action takes place in
spring. In his "king's speech" Waltz mentions vesna (the
spring) that bursts into the window of times:
Вальс. Покончено со старым, затхлым миром!
В окно времён врывается весна. И я, стоящий ныне перед вами, -- вчера
мечтатель нищий, а сегодня всех стран земных хозяин полновластный, --
я призван дать порядок новизне и к выходам сор прошлого направить. Отрадный
труд! Можно вас спросить, -- я вашего имени не знаю...
Граб. Это Гриб.
Вальс, ...можно
спросить вас, Гриб, почему вы держите на столе этот игрушечный автомобиль?
Странно...
Гриб. Я ничем не играю, вот могут подтвердить...
Вальс. Так вы
его сейчас спрятали под стол. Я отлично его видел. Мне даже показалось, что
это именно тот, красный, с обитым кузовком, который у меня был в детстве. Где
он? Вы только что катали его по столу.
Гриб. Да нет, клянусь...
Голоса.
Никакой игрушки нет... Гриб не врёт. Честное слово...
Вальс. Значит, мне
почудилось. (Act Two)
Waltz interrupts his speech to ask General Grib why he is
playing with a toy car. According to Grib, he is not playing and there is no
toy.
In another letter Tyutchev says that "spring is the only
Revolution in this world that deserves to be taken in earnest, the only one, at
least, that always has success."
According to Troshcheykin, Arshinski helped Barbashin to
forge cheques. In The Waltz Invention Waltz tells the Minister of
War that the cheque was drawn and is due to
payment:
Министр. И сделать это как можно скорее...
То есть, позвольте, почему такая спешка? Или вы думаете этим
заинтересовать... кого-нибудь другого?
Вальс. Моё нетерпение вам должно быть
понятно: чек выписан и предъявлен к уплате. Нет смысла задерживать её.
(Act One)
*The preceding stanza of EO (Four: XXI) ends in the line:
Любовью шутит сатана (With love jokes
Satan). Lyubov' ("Love") is the name of Troshcheykin's wife. The
name of Lyubov's sister, Vera, means "faith" (the noun that comes from
verit', "to believe").
Alexey Sklyarenko