Впереди меня шла нарумяненная проститутка, в блестящих туфельках, с папиросой в зубах. На ходу она крепко, ритмически раскачивала тугими бедрами, причём правым как-то особенно поддавала с некоторой задержкой, так что в общем походка её слагалась в ритмическую фигуру, образуемую анапестом правого бедра и ямбом левого. Идя за нею, невольно в лад сочинил я стихи - как бы от её имени:

Ходит пёс
Барбос,
Его нос
Курнос,
Мне вчерась
Матрос
Папирос
Принёс.

According to Dostoevsky (whom Merezhkovski quotes in his article on Lermontov), the devil has the tail of a Great Dane. I wonder if Barboshin, too, has one under his English шаровары (wide trousers)?

Speaking of Nate Pinkerton ("the King of sleuths"): interesting that Barboshin refuses to answer Antonina Pavlovna's question about his attitude to detective novels:

Антонина Павловна (Барбошину). А в вашей профессии есть много привлекательного для беллетриста. Меня очень интересует, как вы относитесь к детективному роману как таковому.

Матрос (a sailor) is mentioned in Khodasevich's poem. Barboshin affirms that Meshaev the Second served in the Navy: "По некоторым внешним приметам, доступным лишь опытному глазу, я могу сказать, что вы служили во флоте, бездетны, были недавно у врача и любите музыку." (Ibid.)

On the other hand, Troshcheykin says that his wife "груба как торговка костьём" (is coarse as a market-woman; or, костьё meaning "bones," rude as a whore).

Khodasevich composed his poem walking behind the prostitute whose gait gave the poem its rhythm and metre. In "The Event" (Act Three) Lyubov' remembers two hooligans walking behind her and her husband and loudly discussing her charms: "Когда однажды мы шли по Заводской и два каких-то гогочущих хулигана плыли сзади и разбирали меня по статям, ты притворился, что ничего не слышишь, а сам был бледен, как... как телятина."